«Нельзя победить роль, не отправив в нокаут собственное сердце».
Иннокентий Смоктуновский
Народный артист СССР Иннокентий Михайлович Смоктуновский (1925 — 1994, при рождении Смоктунович), неисповедимым образом сочетавший в своём творческом и обыденном существовании чудаковатость и естественность, заслужил того, чтобы по ряду основательных наблюдений своих современников именоваться актёром-первооткрывателем. Так, например, Эльдар Рязанов, снявший Смоктуновского в роли советского Робина Гуда — Юрия Деточкина — во всенародно любимой грустной комедии «Берегись автомобиля» (1966), указывал на то, что это был первый в нашем кино актёр, который «смог так обнажить душу, раскрыть глубинные психологические тайники человека, показать своё буквально кровоточащее сердце» (Э. Рязанов. «Неподведённые итоги» — прим. автора). Стал бы Иннокентий Михайлович многострадальным добрым гением без своего тяжелейшего жизненного прошлого, всячески препятствовавшего тому, чтобы просто войти в актёрскую профессию, — вопрос риторический.
Кеша Смоктунович был прямым наследником раскулаченных сибирских крестьян. Ещё до войны он познал тяготы голодной жизни. На фронт же был призван сразу, как ему исполнилось восемнадцать. Неоконченное пехотное училище, попадание под обстрел на Курскую дугу, а спустя несколько месяцев и в плен под Киевом, бегство чудом из плена и смертельно опасная болезнь, спасение местными крестьянами и вступление в ряды партизан — одного только военного промежутка в жизни будущего артиста хватило бы на целый роман-эпопею. Десять лет между встречей Великой Победы и приездом в Москву в 1955-м в поисках лучшей актёрской доли вместили в жизни Иннокентия суровую школу гражданской жизни. Из-за факта пребывания в плену ему было запрещено проживать в 39 крупнейших городах Союза. После недолгой учёбы в студии при Красноярском драматическом театре им. А.С. Пушкина начинающий артист был вынужден отправиться в Норильск, где, набираясь опыта в местном театре, он и изменил фамилию и стал Смоктуновским. Далее последовали годы проживания и работы в Грозном, Махачкале, Сталинграде.
Вскоре после смерти Сталина правило «минус 39» открепилось от провинциального актёра, и он направился в столицу, которая его не ждала. Сколько физических сил, терпения и веры в успех понадобились приезжему тридцатилетнему артисту, чтобы не отклониться от заветного пути и продолжать стучаться в двери столичных театров, за которыми его не принимали. Смоктуновский устроился-таки в Театр им. Ленинского комсомола (сейчас: Московский государственный театр «Ленком Марка Захарова» — прим. MT), где всё равно оставался незамеченным публикой в безмолвных третьеплановых ролях из разряда «кушать подано». Перейдя вскоре в Театр-студию киноактёра, Иннокентий проложил себе дорогу на экран. Его первая значительная кинороль, обратившая на себя внимание крупных деятелей искусства, — лейтенант Фарбер в военной драме Александра Иванова «Солдаты» (1956, по мотивам повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда»). Эта работа оказалась «соломинкой», за которую «утопавший» в простое своих возможностей гений был вытянут Георгием Товстоноговым на сцену БДТ.
Что было дальше? Роль князя Мышкина в постановке «Идиота», ставшая прорывом не только в творчестве Смоктуновского, но и во всём театральном искусстве того времени. Эта работа, забравшая у артиста прежде всего большой запас моральных и психологических усилий, стала центральной в его творческой жизни, мерилом всех его последующих образов как на сцене, так и на экране. Двери большого кинематографа резко отворились для актёра, и одна за другой пошли кинороли желаемого «калибра» и подходящей характерной направленности. Театром же на десять с лишним лет пришлось пожертвовать.
Галерея экранных образов в исполнении Иннокентия Смоктуновского, ставших впоследствии всемирно известными, взяла начало в 1960-е годы. Физик-теоретик Илья Куликов в «Девяти днях одного года» (1962) Михаила Ромма, Гамлет в одноимённой шекспировской экранизации (1964), поставленной Григорием Козинцевым, названный выше Деточкин из «Берегись автомобиля», Порфирий Петрович из экранизации «Преступления и наказания» (1969), поставленной Львом Кулиджановым, Чайковский в одноимённом байопике (1969) Игоря Таланкина. Довелось артисту появиться и в образе Ленина в фильме «На одной планете» (1965) Ильи Ольшвангера, о чём и критика, и сам Смоктуновский отзывались преимущественно в негативном ключе. Гений актёра состоял не в том, что ему было подвластно великолепно сыграть абсолютно всё, а в том, что те образы (взятые из классики или же современные), которые ему удавались, твёрдо отпечатывали на себе удивительное творческое клеймо своего исполнителя.
1970-е в жизни Иннокентия Михайловича были ознаменованы великим возвращением в театр. После успеха в спектакле «Царь Фёдор Иоаннович» на сцене Малого театра Смоктуновский по приглашению Олега Ефремова оказался в труппе МХАТа, где и служил всю оставшуюся жизнь. Не менее востребованным актёр продолжал быть и в кинематографе. В двух шедеврах Андрея Кончаловского, с которым нашего гения связывала давняя дружба, испытанная рядом творческих перипетий, блистательно сыграл Кеша — в «Дяде Ване» (1970) и «Романсе о влюблённых» (1974). Не без удовольствия Кончаловский делится в своих книгах о своём подходе к работе с Иннокентием. По откровенному признанию режиссёра, творческая отдача Смоктуновского требовала периодического впрыска в него адреналина, пресса, серьёзного заявления о том, что как художник своего текущего экранного образа он себя исчерпал и ни на что больше не годится. Кеша через всё своё нутро пропускал огонь критики, мучился и выдавал превосходный результат.
Последующие два десятилетия в творческой жизни Смоктуновского проходили не менее активно. Об этом написаны мемуары, сняты документальные фильмы. Но, пожалуй, лучше о гении Иннокентия Смоктуновского, чем он сам в своих кино- и театральных ролях, а также работах в радиоспектаклях, вряд ли кому-то удастся поведать. Назовем в заключении ещё несколько фильмов с участием Иннокентия Михайловича, мимо которых, на наш взгляд, нельзя пройти: «Дочки-матери» (1974) Сергея Герасимова, «Анна и Командор» (1974) Евгения Хринюка, «Звезда пленительного счастья» (1975) Владимира Мотыля, «В четверг и больше никогда» (1977) Анатолия Эфроса, «Маленькие трагедии» (1979) Михаила Швейцера.
С другими статьями из рубрики «Человек и пароход» можно ознакомиться здесь.
Изображения: IMDb
