Это картина-путешествие, в которой главная героиня Ольга (Ольга Озоллапиня) решает отправиться через немного бутафорский Ленинград — заледеневший и полумёртвый, ради, возможно, последнего свидания с отцом (Сергей Дрейден), связь с которым была утеряна с начала блокады. Для героини, уже потерявшей мужа и ощущающей близкое дыхание смерти от физического и морального истощения, встреча с отцом, последним родным человеком, становится полумистической мечтой, сплетённой из детских беззаботных воспоминаний, любви, притуплённой голодом, и почему-то чувства вины; последним звеном, позволяющим удержаться за якорь жизни. Других звеньев для героини уже давно не существует. Книги — сожжены, как и прочие горящие материальные ценности, в попытках обогреть разрушенное артобстрелами жилище, теперь ничем не отличающееся от традиционного иглу эскимоса. Социальные связи — оборваны. Многие из коммуникантов лежат в лучшем случае в братских могилах, в худшем — прямо на улице, примкнув к колоде закутанных в простыни мёрзлых тел. Те же, в ком ещё теплится искра жизни, берегут последние силы для следующего дня, чтобы суметь доползти за печально известной суточной нормой блокадника, равной 125 граммам хлеба из жмыха и обойной муки. Это не образы из голливудского постапокалипсиса, это всё «основано на реальных событиях» — настаивает Зайцев, во всяком случае — на субъективной перцепции реальности авторов блокадных дневников.
Эти жуткие эпизоды тяжелы для психического восприятия даже современным зрителям, привыкшим к самым смелым, провокационным и даже низменным манипуляциям на экранах, к которым прибегают кинодельцы в соревновании за прибыльность аттракционного зрелища. Вокруг «Блокадного дневника» (2020) ещё до фестивальной премьеры шла ожесточённая полемика, в том числе в соцсетях. Пользователи, многие из которых судили лишь трейлер, в который вынесен, пожалуй, один из самых эмоционально ярких эпизодов, очевидно расчитанный на ответный зрительский фидбэк, заочно раскритиковали всю картину, обвинив создателей и в подтасовке фактов, и в желании пропиариться на негласно табуированной теме блокады. Тема действительно остаётся животрепещущей, и чтобы отдать ей дань уважения и составить объективное собственное (!) мнение, стоит всё-таки пойти и посмотреть работу, над которой трудилась команда талантливых людей ради совсем другой цели. Хочется верить, что не ради разжигания идеологических, политических и нравственных конфликтов в поиске «исторической достоверности», а для того, чтобы помнили и не хотели повторять. Чтобы крылатая фраза Ольги Берггольц «Никто не забыт, ничто не забыто», высеченная на мемориальном памятнике жертвам Ленинградской блокады, не стала популистским пшиком.
Да, «Блокадный дневник» не мечет экзальтированными военно-патриотическими лозунгами, не морализаторствует, не возносит в лучах пафоса несломленного военного героя — пример для подражания. Собственно, героев-то здесь и нет совсем. Ну, если только не считать геройством каждый день заставлять себя просто встать с окоченевшей постели, просто помочь такому же, еле волочащему ноги незнакомцу, просто не съесть сразу, а растянуть на весь день скудный паёк, найти силы жить ради помощи тем, кто слабее тебя. Геройство или нет? Судите сами.
Режиссёр с документальной холодностью рисует непостижимое для современного зрителя полотно военного времени — всей его антигуманной парадигмы. Может показаться, что фильм — это концентрация всего самого дикого человеческой природе. «А ведь хорошее тоже было!» — закричат критики. Сколько «хорошего» было в самую голодную и суровую первую блокадную зиму, которой и посвящён фильм, расскажут сами блокадники и их дневники. Удивляться и отрицать все жестокости, показанные в фильме, всё равно что избрать позицию страуса. Невзирая на документальную основу, перед нами всё-таки художественное кино, оперирующее средствами кинематографической выразительности. Кому-то не понравятся ленинградцы, «слишком похожие на зомби», кого-то оттолкнёт не присущий отечественному военному кино философский пессимизм. Что касается документальной отрешённости и дистанцированного режиссёрского взгляда на изображаемое, они преследуют несколько целей. Во-первых, это, пожалуй, единственный способ сгладить пугающую натуралистичность; во-вторых, это попытка художественно отразить притуплённое голодом и холодом ощущение реальности блокадников, когда каждая нервная клетка уже не способна привычно реагировать даже на физическую, не то что душевную, боль.
Несмотря на всё вышесказанное, к финалу картина раскрывается как вполне жизнеутверждающее полотно. Под закутанными измождёнными оболочками скрывались сильные духом люди. Иначе ни писать, ни снимать было бы просто не о чем.
К слову, «Блокадный дневник» создавался при поддержке Фонда кино, в релизе фильма примет участие МТС Медиа.
