Вопрос уместности сравнения первоначальных анимационных произведений и киноработ, созданных по их мотивам, в последнее время стоит перед критиками по-настоящему остро – студия «Дисней» упорно (и, надо заметить, довольно успешно) продолжает представлять киноверсии оригинальных мультфильмов. «Аладдин», сказка о мелком воришке с большим сердцем, получившем не только принцессу, но и королевство (читай: султанат) в придачу, была представлена Роном Клементсом и Джоном Маскером в 1992 году. Тридцать первый полнометражный фильм студии моментально украсил собой диснеевский Ренессанс, собрал чуть больше 504 миллионов долларов в прокате и выиграл много отличных наград (в том числе и два Оскара – за лучший оригинальный саундтрек и лучшую песню).
«Аладдин» действительно был невероятно крут и восхитительно мил в своей непосредственности: впечатляли и графика, и задорный сценарий, и волшебная музыка, и, конечно же, мораль, без которой и сказка таковой быть не может. Несмотря на некоторые скандалы в арабском обществе, которые сопровождали выход мультфильма, «Аладдин» верно проходил проверку временем и продолжал оставаться одним из любимейших в своём роде, породив два сиквела и отдельный мультсериал. Именно поэтому кандидатура Гая Ричи, утверждённого в качестве режиссёра киноверсии, явилась неоднозначной и обнадёживающей одновременно – с таким выбором фильм был обречён обернуться либо полным провалом, либо поистине восхитительным творением.
Тем не менее, главное, что стоит сделать до просмотра – это избавиться от груза накопленных предубеждений касательно старого «Аладдина» и ложных ожиданий по отношению к режиссёру. Новый «Аладдин» похож на старого только лишь относительностью сюжета – и не больше, а Ричи – ну что ж, всегда есть определённые рамки, зайти за которые невозможно. Современный «Аладдин» – это сказка нового поколения, и хоть базовая мораль остаётся прежней, суть её меняется, тем не менее, едва ли не полностью. Фильм начинается с истории, которую рассказывает своим детям отец семейства (Уилл Смит) – сказки о волшебном мире Аграбы, в котором мы тут же лицезреем принцессу Жасмин (Наоми Скотт), её тигра Раджу, злодейского попугая Яго (озвучка Алана Тьюдика) и его хозяина Джафара (Марван Кензари). Аладдина (Мена Массуд) и Абу мы увидим последними и уже после титров, и начнётся история, которую знает едва ли не каждый в этом мире.
Новый сюжет, возможно, и не ловит каких-то невероятных высот, но доставляет радостно и по-доброму. Аладдин – по-прежнему Робин Гуд, который хоть и крадёт для своей собственной выгоды, но никогда не прочь поделиться с тем, кто нуждается больше. Жасмин – всё та же принцесса добрейшей души, которая, не зная правил уличной жизни, «ворует» хлеб с прилавка, чтобы отдать его бедным детям. Сцена погони представлена в лучших традициях сказочного мюзикла – и пока Аладдин и Жасмин пускаются в улепётывающий пляс в волшебных переулках всех цветов радуги, злодей и визирь султана Джафар строит коварные планы по захвату волшебной лампы, окружённый мрачностью темницы и ядом собственных мыслей. Очень, однако, жаль, что сценаристы практически стёрли с кинополотна султана, который привносил в сюжет толику добродушного веселья, и абсолютно избавились от истории Яго, который обладал поистине великолепно прорисованной линией восхитительного в своём бешенстве попугая.
На актёрах в принципе стоит остановиться подробнее. Каждый из них – без преувеличений открытие фильма. Мена Массуд, кажущийся поначалу слащавым и излишне приторным, презентует уже спустя каких-то двадцать-тридцать минут живого, яркого и многогранного Аладдина, настоящего озорного мальчишку с широкой душой. Кто бы мог подумать? Наоми Скотт, которая в начале фильма выглядит деревянной и откровенно неинтересной, приблизительно тогда же раскрывается отличным букетом из великолепной актёрской игры и какой-то магической вписанности в роль. Марван же Кензари – наверное, лучшее, что могло случиться с фильмом. Джафар Кензари – это не сатирический злодей неопределённого возраста и мутных сил (как в мультфильме), представляющий из себя квинтэссенцию изящного сарказма и опасной изворотливости, это реальный мерзавец из современной жизни – парень, живущий по соседству, который был настолько измучен бедностью, что воспылал ненавистью ко всем имеющим богатство и власть. Анимационный Джафар представлялся каким-то устрашающим в силу своего наслаждения от плетения интриг (в тандеме с Яго), Кензари же – при полном, на первый взгляд, несоответствии роли и актёра – умудрился сделать что-то поистине нестандартное, представив структурный, чёткий и очень живой образ не отвлечённого, но реального, чуть ли не физически ощущаемого злодея – истеричного, нервного, глубоко несчастного.
Наверное, не кажется удивительным тот факт, что именно с появлением Джинна (Уилл Смит) картинка перестаёт провисать и оживает. Ощущение это, тем не менее, ложно – несмотря на харизму Смита, который тут же раскрашивает «Аладдина» своими шуточками за пятьсот (но порой и за тысячу, как в случае с джемами), дело здесь не столько в нём – всё основное действие действительно начинается именно с появления Джинна. Здесь сразу же и отличные спецэффекты, и красочное действо, и вообще какой-то очень приятный музыкальный движ. Джинн в исполнении Смита – это такая квинтэссенция мудрости от немного чокнутого, самовлюблённо-высокомерного, но в то же время очень доброго и порядочного персонажа. Из Массуда и Смита получился отличный дуэт – взбалмошный и хитрый, но честный старший товарищ и его подверженный душевным метаниям молодой друг, который хочет вроде как лучше, а вроде всё и сразу.
Но главный посыл новой диснеевской картины заключается в обновлённом сценарном поле и принципиально иной по своей сути прорисовке линии Жасмин. Сценарное пространство, работающее на переосмысленную идею, до боли примитивное, но действенное: это и султан, при всей своей любви к дочери всё же настаивающий на выгодном для султаната браке, и женихи (один – как собирательный образ), которые выглядят критическими идиотами, и истеричный Джафар, не брезгующий лишний раз напомнить принцессе, что она, несмотря на кровь и имманентное право, – пустое место. Если в мультфильме важной отправной точкой сценария была любовь, на пути которой стоял закон (право выйти замуж только за принца), то в новой картине любовь – это скорее восхитительное, но не являющееся самоцелью приложение к желанию девушки быть свободной единицей и отвечать за свою жизнь самостоятельно. Жасмин в мультфильме 1992 года – это прекрасный цветок, очаровательная и добрая принцесса, которая украшает собой сказочный мир, пассивно и капризно расстраиваясь, что не может выйти замуж по любви. Жасмин в фильме 2019 года – это не просто принцесса, это – молодая женщина, угнетаемая высокомерным отношением окружающих её мужчин, отношением, основанным исключительно на закреплённых в обществе традициях; женщина, которая не хочет и отныне не будет терпеть не устраивающее её положение дел.
Именно поэтому сейчас (и именно в момент перезагрузки сказочной истории) появляется песня – «Speechless», первая сольная песня Жасмин, написанная Аланом Менкеном в соавторстве с Бенджем Пасеком и Джастином Полом (взявшими Оскар за «City of Stars» из «La La Land» (2017)). «You are speechless, I see – a fine quality in a wife», – бросает Джафар образца 1992 года Жасмин оттуда же, когда гипнотизирует султана, настаивая на браке. В новой картине Жасмин отказывается быть speechless, вкладывая всю боль сопротивления в формирование своего нового гимна: «I won’t be silenced / You can’t keep me quiet / Won’t tremble when you try it / All I know is I won’t go speechless!». «Speechless» (в русском дубляже – «Смелой», ну что тут скажешь), великолепно исполненная Наоми Скотт, – песня новой принцессы нового времени, которая, вслед за Эльзой из «Холодного сердца» («Frozen», 2013), не будет подчиняться порядкам и устоям только потому, что они узаконены временем. И за это «Аладдину» стоит отдать должное.
Изображения: WDSSPR
Троллим кинокомпании тонко совместно с
