Есть ощущение, что в душе Тим Бёртон — тот самый мальчик Винсент из своего чёрно-белого мультфильма («Vincent», 1982), сбегающий от скучной обыденности в мир мрачных фантазий по мотивам сюжетов Эдгара Аллана По.

Стиль Бёртона не спутать ни с чем. Режиссёр умело поэтизирует ужас, бросая его в объятия понятной архетипичной сказки. Его киноистории — это волшебные королевства, только с паутиной, летучими мышами, вампирами, зомби и прочими странными существами, часто оказывающимися довольно милыми и даже весёлыми, несмотря на внешнюю подозрительно-опасную атрибутику.

Первые робкие попытки Бёртона познакомить мир со своим авторским видением осуществились на студии Диснея, куда он устроился аниматором. Режиссёр не раз упоминал, что именно опыт работы в анимации повлиял на стилистику его работ.

Своё увлечение готической тематикой мастер объясняет яркими впечатлениями, полученными в детстве от фильмов ужасов и сказочных историй о монстрах: среди таких «Горбун из Нотр-Дама» (1923), «Призрак оперы» (1925), Кинг-Конг (1933), «Тварь из Чёрной Лагуны» (1954).

Бёртон считает себя вечным узником своего воображения, детских страхов и эмоций, схожих с проклятием, которое он тщетно пытается развеять. Но в чём можно быть уверенным наверняка — так это в том, что благодаря этому «проклятию» режиссёр создал множество уникальных в своём роде киношедевров, осчастливив своего зрителя. Попробуем разобраться в тонкостях визуального стиля мрачного сказочника на примере картины «Эдвард руки-ножницы» (1990). Это одна из самых известных его картин, в которой он переосмысляет классическую историю «Франкенштейна»  Мэри Шелли. «Эдвард руки-ножницы» ещё и очень личное произведение для мастера, отражающее его мироощущение и чувство социальной изоляции на протяжении детских лет. Именно в детстве Тим выдумал персонаж Эдварда и запечатлел его на рисунке.

Сказочность. Как уже было упомянуто выше, все картины Бёртона отличаются фантазийностью и сказочностью сюжета. Работа в таком формате позволяет режиссёру исследовать в своих киноисториях совершенно разные идеи посредством символизма и образности, а это, в свою очередь, делает изображения запоминающимися. Эстетика мастера влияет на зрителя на уровне чувств, её образы навязчивы, как герои плохих ужастиков, но не потому, что сами по себе плохи, а потому, что архетипичны, а главный их механизм воздействия — это эмоциональная вовлечённость.

Визуальные черты немецкого экспрессионизма. И в самом деле, каждый фильм мрачного гения — словно новый эксперимент в «Кабинете доктора Калигари». Бёртон, как и прочие современные режиссёры разных жанров, любит эксплуатировать приёмы, ставшие художественными принципами немецкого кинематографа 1920-х годов. В первую очередь, это, конечно, экзальтированные, эмоционально нестабильные и мистические главные герои. Именно таким и является Эдвард руки-ножницы (Джонни Депп) — мрачное, но очень наивное и чувствительное творение безымянного гения; практически человек, только совсем чуть-чуть незавершённый и в итоге отвергнутый социумом за свои пугающие отличия: бледную кожу, тёмные всклокоченные волосы, острые как бритва ножницы вместо рук, а главное — излишнюю доброту, наивность и доверчивость.

Рис. 1. Образ Эдварда руки-ножницы

Ещё одной яркой чертой экспрессионизма, которая стала визитной карточкой режиссёрского стиля Бёртона, является пресловутая визуальная мрачность. В картине «Эдвард руки-ножницы» автор использовал этот приём локально, чтобы создать визуальный диссонанс между кукольно-яркой палитрой американского пригорода и контрастирующе-тёмным замком, где проживал главный герой. На деле же оказывается, что именно этот прилизанный, почти декоративный городок вместе с такими же лицемерными жителями является источником порочного влияния на образец добродетели в лице Эдварда.

Рис. 2. Приём визуального контраста: а) образ пригорода; б) замок Эдварда

Сама одежда главного героя выполнена в готическом стиле, что, вместе с общим его образом, наталкивает на мысли о чём-то потустороннем. Кстати, причудливый костюм Эдварда создавала неизменная Коллин Этвуд — художник практически всех кинопроектов Бёртона, умеющая тонко чувствовать настроение и замысел режиссёра.

В целом, мрачная эстетика в картинах Бёртона реализуется за счёт часто затемнённой палитры кадра, причудливых декораций в «криповой» стилистике и в лучших традициях произведений Эдгара По; в образах своих героев автор переосмысляет архетипичные мотивы смерти, потустороннего, демонического в культуре, мифологии и фольклоре. Бёртон использует стилистику «зловещего» и специфический готический антураж отнюдь не с целью дёшево запугать зрителя, просто это его способ рассказывать типично-фантазийные истории.

В кадре Бёртона можно часто наблюдать один из главных приёмов немецких экспрессионистов — контрастную светотень, или излюбленное бёртоновское искажение пропорций, как человеческого тела, так и внутрикадрового пространства.

Рис. 3. Мрачная стилистика

Чудаковатый режиссёр зачастую создаёт в своих картинах условное, фантазийное место действия, лишь отчасти схожее с реальностью. Также в его фильмах нередко присутствуют сцены, демонстрирующие утрированное насилие и обилие крови, как неотъемлемого символа «ужасного».

Рис. 4. Искажение пропорций: кадры из фильмов а) «Чарли и шоколадная фабрика» (2005); б) «Франкенвини (2012); в) «Алиса в Зазеркалье» (2016)

Актёры-любимчики. Да, Тима Бёртона можно смело причислить к когорте режиссёров, предпочитающих работать с одними и теми же актёрами. Среди таких, например, Вуди Аллен, Уэс Андерсон, Ларс фон Триер… В общем-то этот список можно продолжать. В случае с Бёртоном, его любимчиками, кочующими из фильма в фильм, стали эксцентричные Джонни Депп и Хелена Бонем Картер.

Текст опубликован с сохранением авторского стиля.