Ещё на премьерном показе в рамках кинофестиваля лента «Воскресенье» (2019) вызвала неоднозначную реакцию публики. Кто-то выходил из зала совершенно побеждённый «высоким искусством», а кто-то — в состоянии невротической фрустрации. От журналистов слышались реплики о том, что картина чересчур эмоционально тяжёлая и пессимистичная. В целом, с этим нельзя не согласиться. Ощущение невыносимой тленности бытия после просмотра ещё долго не хотело исчезать. Фильм пронизан какой-то неисчерпаемой меланхолией всех и каждого.
Главный герой Дмитрий Терехов, сыгранный Алексеем Вертковым — такой себе чиновник на грани нервного срыва. Совсем не привычный образ для российского кино. Раздавая взятки, благотворительные взносы, подачки и откупы, Терехов видится не как пышущий наглой жизнью коррупционер, а скорее как приговорённый к скорой кончине заключённый. Фактически так оно и есть, ведь накануне судьбоносного для себя воскресенья Дмитрий получает странную анонимную записку: «Скоро умрешь». Как там у Шекспира: «Так сладок мед, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус…». Вот и мнимая сладкая жизнь Терехова вдруг предстает больше похожей на пытку. Да-да, и чиновникам не чужды внутренние терзания. Так может быть, неожиданно объявившаяся угроза смерти совсем не проблема, а выход? Дмитрию придётся подумать об этом на протяжении всего отведённого ему киновремени. А вот его любовница Ирина (Александра Ребенок) уже сделала свой выбор и вышла в окно. Правда, к сожалению мужа, не насмерть. Онкологически больная мать Терехова, в которой едва узнается оскароносная актриса Вера Алентова, тоже в депрессии и на начальной стадии шизофрении. Не без изъяна и домработница Анна (Елена Мольченко), ухаживающая за больной, — она тихо выпивает сама с собой на кухне и тайно мечтает о скорой кончине подопечной. Ещё есть невеста Дмитрия – дама бальзаковского возраста (Маша Леонова), истеричная мать его ребёнка (Агния Кузнецова), толпа агрессивно настроенных защитников окружающей среды, протестующих против вырубки леса, на месте которого мэрия планирует обустроить парк, или вот друзья, настолько пресыщенные жизнью, что обсуждают за ужином лучшие способы убийства. И все эти люди-декорации чего-то хотят от главного героя: просят, уговаривают, ставят ультиматумы, важничают, кричат, угрожают, взывают, плачут. А наш чиновник как раз ничего не может им дать, ничего, кроме денег, ведь он ещё не понял, чего хочет сам.
Здесь деньги выступают многозначным символом. Обладая силой всё покупать, для Терехова они лишь средство от всего откупаться. От всего, что может породить болезненный самоанализ, заставить думать, оценивать, что-то менять. Но странное происшествие с запиской вынуждает героя, возможно, впервые задуматься о смерти, а значит остановиться и наконец-то заглянуть внутрь себя. А дальше наступает нескончаемое воскресенье (то, которое после субботы) – один день, чтобы переосмыслить слишком многое: попытку суицида любовницы, чувства к невесте, взаимоотношения с умирающей матерью и брошенной дочерью, смысл множества социальных ролей и обязательств, в которых перемалывается жизнь. Перед лицом смерти, которая грозит то ли шуточно, то ли серьёзно, по обыкновению, самое главное выходит на первый план. Разрешить на экране философские вопросы о насущном, передать масштаб и трагедию обычной неприметной жизни – это, пожалуй, и есть основные задачи, поставленные Светланой Проскуриной.
Само название фильма ассоциативно отсылает к евангельской тематике. Взаимосвязь с библейскими мотивами, хоть и в постмодернистской интерпретации, в фильме невольно прослеживается. Перед нами этакий чиновник-мученик (что само по себе звучит, конечно, странно), истязаемый не «богоизбранным народом» (к счастью), а невыносимыми внутренними рефлексиями. Опять же, мотив евангельского воскресения реализуется за счёт некого духовного перерождения героя после того, как беспризорный мальчишка, воплотивший неумолимый рок, ударяет его камнем по голове. Место этого финального действия − берег реки – выбрано, как видимо, не случайно: вода как символ очищения, просветления, перемен и отказа от прежней жизни. В целом, несмотря на религиозные аллюзии, которые уж очень навязчиво лезут в голову, высказывание Проскуриной определенно не про религию и даже не про социальные проблемы или коррумпированный государственный аппарат. Оно про Человека: большого ли, маленького ли – не важно. Про такого, который вдруг оказался перед чертой; а это значит про каждого.
Картина проникнута духом экзистенциализма – тот самый пессимизм и трагическая тональность. Вот почему проблемы, здесь поднимаемые, в принципе созвучны любому зрителю. Рационально постигнуть существование в мире, наполненном жестокостью, враждебностью и борьбой, по мнению, экзистенциалистов, невозможно. И единственный шанс познать его – просто пережить, раскрыть в пограничных ситуациях своё «Я».
Немного слов о визуальной составляющей: получить эстетическое удовольствие от просмотра «Воскресенья» вам вряд ли удастся. Во всяком случае, в привычном для нас смысле. В картине совершенно невозможно найти красоту. Ни в образе городской среды, воплощенной в безликих серых улочках, ни в самих героях – угловатых, резких, злых, немощных, каких-то слишком осязаемых, слишком реальных. Во внутреннем пространстве фильма тесно. Неудивительно, что главный герой хочет оттуда сбежать. В роли оператора, кстати, работал Артем Емельянов, снимавший «Тесноту» (2017) Кантемира Балагова.
Отдельно хочется обрисовать эмоциональную атмосферу картины. Тонко чувствующий зритель, скорее всего, будет эмоционально балансировать на грани меланхолии, отвращения, негодования и местами скуки. Фильм нелегко отпускает из своих цепких объятий. Его горьковатый привкус еще долго остается на языке. О нём хочется говорить (и это важно), чтобы избавиться от этих смешанных эмоций, в какой-то степени даже очиститься. И это не стремление автора рецензии к душевному эксгибиционизму. Описание эмоционального воздействия фильма действительно не менее важно, чем разбор его «внутренностей». Порой бывает и так, что это оказывается единственно важным. В ситуации с «Воскресеньем», по моему мнению, бо́льшее значение имеет именно это послевкусие, растворённое во времени.
Текст опубликован с сохранением авторского стиля.
Изображения: КиноПоиск
