В этом году программа короткометражных фильмов ММКФ затронула тему самоидентификации относительно общества и собственного тела, а также выхода из социального антропогенеза. Индивидуальные и коллективные сущности пестрили сексуальной раскрепощенностью и искренностью. Это было время безмятежного и неустойчивого периода любопытства. Герои теряли почву из-под ног и обретали возможность открыть себя заново, в них было много секса. Дети играли хорошо, будто ломая стереотипы о том, что в коротком метре трудно снимать детей, и останавливая молодых режиссёров на пути обращения к прошлому.
Первый блок был посвящен мироощущению маленьких людей — среди малознакомого мира больших, как в прямом, так и в переносном смысле, — начиная с шестилетнего мальчика, героя картины «Арслан» (2020), который морально пытается подготовиться к обрезанию. Он задает вопросы взрослым, но не получает ответа о причине древнего обычая, кроме пресловутого «стать мужчиной». Действие происходит в западном Китае, районе проживания уйгуров. Их среднеазиатский полукочевой быт с коврами на стенах никак не идентифицируется с технократичным Китаем. Ребёнок шляется вне контекста своего народа, а его народ — вне китайского контекста. А вот бельгийцы рисуют мир более спокойно — через воспоминания и спорт. В картине «В июле 96-го» (2020) — тоже снизу, тоже заботливый, но далекий мир взрослых вокруг. Девочка ожидает в приморском городе свою любимую кузину, параллельно подозревая нехорошее — развод родителей. Вечер на пляже чуть не заканчивается плохо, навевая падающим небом страхи сумерек и открытых пространств. Более умеренно рассказывает историю «Стефани» (2020): самое эксцентричное здесь — спортивный надрыв и присутствие дома. Под пристальной оптикой крупным планом — подглядывание за психологическим состоянием девочки-акробатки, которая переживает стресс на соревнованиях и скрывает травму от тренера. Самая смелая и трогающая история первого блока — фильм польского режиссёра Тадеуша Лысяка «Платье» (2020). Юлия — карлица, работающая горничной в мотеле, где часто останавливаются дальнобойщики. Её мир соткан из одиночества и общения с коллегой. И постепенно расправляя плечи, она пытается принять себя и найти женское счастье.
Второй блок подарил зрителям российские картины, отличающиеся концепцией и претензией на сильный эмоциональный посыл. Ёмкая история «Рот открывать» (2020) 32-летнего выпускника Ивана Оганесова Московской школы нового кино об интернате, где трудные подростки встречают чиновника, поразила ультраугнетением и садизмом на фоне гуманистического «Платья». Режиссёр так и не смог полюбить своих героев и бросил их на произвол отечественной чернухи. Вторая русская картина блока «Чистота» (2020) режиссёрки Павлы Сатурат пестрила внешним обликом героев: молодой тусовки, которая, похоже, под колесами, устроила пьянку на квартире в центре Москвы. Неожиданно в квартиру приходит мусорщик и начинает разворачивать метафизический триллер в стиле «Платформы» (2019), якобы рассказывая о расслоении классов. Сцена вечеринки снята увлекательно, но Сатурат будто промахнулась с повесткой: хотела попасть куда-то в яблочко, но не попала никуда. Мусорщик вываливает на стол ребятам недоеденные продукты и под угрозой взрыва гранаты заставляет их доедать. Беда в том, что среди еды нет пластика и отходов первых пяти перерабатываемых категорий, поэтому вина ребят не очевидна. Показать реальную историю путешествия неперерабатываемого мусора было бы находкой, но не обернувшись на проблему экологии в России, режиссёрка захлебнулась в лапше, вываленной на стол (так по-московски). Промахнулся мимо контекста российской аудитории и откровенный колумбийский «Маршмеллоу» (2019), повествующий о вечеринке золотой молодежи, которую устраивает дочь осуждённого за коррупцию вице-премьера. Фильм по идее должен был прорезонировать с российским зрителем: роскошные богатые интерьеры и голые тела юнцов должны были поразить контрастами, но элементы эротики с прекрасными крупными планами съели всю социальную подоплеку.
В «Я — Дорин» (2020) можно было увидеть отличную технику работы с коллективом. Студент-мошенник играет роль подставного лица на экзамене; в общагу, где он готовится, врываются молодые люди, которые начинают пить и курить траву. Режиссёр — молдаванский актёр за пятьдесят Валериу Андриуцэ, снимавшийся у Лозницы, Мунджу и Лунгина. В динамичной истории он переворошил илистое дно нестабильного общества Молдовы: коррупция, агрессивная улица и осколки русской империи в переходе на русский в разговорах бюрократов и безделье. Завершил программу откровеннейший «Золотой дождь» (2020) — неспешная немецкая история о школьнике с специфичными предпочтениями. Эротичность сексуального опыта — осторожное прощупывание застенчивости, робкая попытка сказать вслух, которая выливается в шокирующее откровение.
Третий блок отличался оказался более серьёзным и рассказывал уже о трудности быть родителем. Или наоборот: об отказе от этой ответсвенности. Мутная дождевая грязь экрана в «Последней фотографии отца» (2019) — где отец оставляет своего сына, не желая его растить. Предвкушение будущей семейной жизни — как апофеоз тревожности в «Отце невесты» (2020) Риса Марка Джонса и «Боюсь забыть твое лицо» (2020) Самеха Алаа. Не обошелся конкурс и без якутских кинематографистов. «Сулус» (2020) — дипломный фильм выпускницы Московской школы кино Анастасии Борисовой про мать, похищающую своего сына, несправедливо отданного отцу. Фильм продемонстрировал, что в МШК на дипломах учат раскрывать драматическую ситуацию, но фильмы выпускников при этом не становятся менее похожими друг на друга. Еще один русский фильм «Руки» (2020) метафорично рассказал, как обрубает пути к отступлению муж-абьюзер. Бытовое пространство увеличивает фобии через расфокусы и сновидения, при этом эмоциональный контекст так и остается в шкатулке режиссёрки Екатерины Скакун, а зрителю не достается.
В целом можно сказать, что российские режиссёры не отрывают от сердца детские истории ради короткого метра, а стараются быть сразу мэтрами, в отличие от зарубежных коллег, которые увеличивают хронометраж ради раскрытия сюжета. И пока вторая стратегия выигрывает. Те, кто пытаются от цимуса сцен оставить эмоциональные потрясения, снимают сразу полный метр — за пятнадцать минут искусство удивлять получается скомканным.
