В чёрно-белом экранном пространстве 4:3, будто вторящем раздирающим душу разговорам испуганных детей под пледом в холодном доме, двигается корабль, сопровождаемый леденящим гулом. На пустынном острове с небольшим деревянным домиком недалеко от побережья штата Мэн остаются два человека — бывалый смотритель Томас Уэйк (Уиллем Дефо) и его новый молодой помощник, бывший дровосек Ифраим Уинслоу (Роберт Паттинсон), впервые оказавшийся на маяке ради добротной зарплаты. Им и предстоит прожить вместе несколько месяцев, постепенно погружаясь в безумие. Неблагоустроенный быт конца XIX века трансформируется в художественное высказывание: с экрана «Маяка» (2019) сомнамбулическими монстрами наступают холод, неудобства, неприятные запахи, строгость и аскетичность, ведь даже посуда здесь — враждебная, закрытая дверь сознания, где свет — бескрайнее хмурое небо и море, полное плотоядных чаек. Двери открываются при соприкосновении с деталями, важнейшей из которой является фигура русалки, благодаря коей происходит эскалация кошмара, вызванного длительным нахождением в отрыве от цивилизации.

Режиссёру Роберту Эггерсу необходим максимальный неуют в экранном пространстве, чтобы акцентировать внимание на том, как вцепляются друг в друга двое работяг — старый враль Уэйк и молодой, но терпеливый забияка Уинслоу. Над спорами двух возрастов возвышается сам маяк, свет которого являет зависимость старшего поколения и неосознанную цель младшего. Башня маяка — высшая точка карьеры смотрителя, молодым туда нельзя. На этой почве Томас Уэйк превращается в отца и дальнейшие взаимоотношения с ним Ифраима становятся попыткой сына оторваться от родительской фигуры, поучающей и эмоционально манипулирующей. Актёры врываются в череду примечательных мужских дуэтов года, таких как Ди Каприо — Питт («Однажды в Голливуде» (2019)) и Пачино — Де Ниро («Ирландец» (2019)), и Паттинсон и Дефо если и не так же затейливы, то по крайней мере максимально откровенны и сближены в эмоциональной схватке, крайне антагонистичны, а от этого близки обычному зрителю. При желании они даже коррелируются с дуэтом Долан — Дорваль в «Я убил свою маму» (2009). Это история о попытке уйти от эмоционального подавления в состоянии отрыва от лишних благ цивилизации, находясь наедине со своей сущностью при смутной формулировке своих истинных желаний. Для этого мы постепенно и узнаем правду о прошлом персонажей.

При этом «Маяк» — долгожданное произведение локального фольклора, интересующего Роберта Эггерса со времен «Ведьмы» (2015), которая исследует пуританское прошлое северных штатов. Автор использует детское ощущение родной земли (Эггерс родился в соседнем штате, Нью-Гэмпшире), народные предания, и ваяет, словно скульптор, с помощью команды художников ту самую сказку из холодной ночи, действие которой происходит за лесом и морем в дождливый ураган и мешает заснуть ребёнку. Ведь кто-нибудь в России мог также красочно и многослойно экранизировать песню «Сектора Газа» «Чёрный вурдалак» — например, Кантемир Балагов, чью «Дылду» (2019) по художественной плотности предметной среды и глубине исследования персонажей можно как раз сравнить с «Маяком». Причём для обоих режиссёров это второй большой фильм, но в отличие от россиянина Эггерс по-шекспировски сжимает ситуацию в кулаке, избегая излишнего распада содержания, и закольцовывает безумие на проторенной тропе. Впрочем, героев у него тоже фактически только двое.

Впервые со времен первого сезона «Настоящего детектива» (2014 — н.в.) улавливается лавкрафтовский мотив угнетающего разум безумия от столкновения с неосязаемым и невидимым злом космического масштаба. Этому вторят и море, и чайки, и промозглый ветер северных штатов, напоминающий классические локации уже упомянутого Говарда Лавкрафта — город Аркхем. «Маяк» мог бы стать рассказом из цикла «Мифов Ктулху» с уклоном к небезызвестному морскому богу Дагону. Хотя он не упоминается в фильме, его имя будто готово сорваться с языка Томаса Уэйка в любую секунду. Многослойность «Маяка» выглядит как закрепление материала и извлечение квинтэссенции из наработок. Очень глубоко работая с актёрами и художниками, Эггерс будто специально не совершает тот нужный финальный рывок, оставляя больше размышлений и недосказанностей, нежели Ари Астер в «Солнцестоянии» (2019), отчего ещё любопытней, каким будет следующий фильм перспективного американского режиссёра. Соединит ли он «Ведьму» и «Маяк» воедино, будет ли это что-то совершенно новое — мы наблюдаем молодое поколение американцев, готовых вдохнуть в хоррор новую драму и вернуть его в добротный большой жанр.